Читать интересную книгу По маленьким дорожкам - Татьяна Мищенко

– Ты одна теперь, – то ли спросил, то ли констатировал, сей отрадный факт Лопухов.

– Ну, – подтвердила жертва мужского коварства, – Колька на рыбалку с мужиками на три дня укатил. А тебе что за интерес одна я или нет?

«Вот карга!», – подумал Ермолай, нацепляя на лицо самую обольстительную свою улыбку, действующую на женщин безотказно.

– Люся, – ласково ворковал Ермолай, – впустила бы соседа в квартиру. У меня и впрямь разговор к тебе.

Странно, но на Людмилу не действовали его чары. «Теряю квалификацию», – в ужасе подумал терпящий неудачу мужик. «Пора завязывать пить, а то так и импотентом заделаться недолго. Вон даже эта уродина от меня шарахается».

– Поговорить и здесь можно, – сказала, как отрезала соседка.

Ермолая не устроил такой этот ответ, и, разозлившись, он с силой рванул на себя дверь. Хозяйка буквально вылетела на лестничную площадку, так как цепко держалась за ручку с другой стороны. В полёте она проорала что-то, а в это время Лопухов, по-хозяйски прошёл в комнату, и без приглашения уселся в кресло.

– Ты чего это своевольничаешь? – запахивая на ходу халат, орала Людка. – Я щас полицию вызову!

– Люся, какая ты красивая, когда злишься! – глядя в работающий без звука телевизор, как бы ни к кому не обращаясь, задумчиво произнёс Ермолай.

– И грудь у тебя великолепная. Ты не представляешь, как меня волнует твоя грудь!

В этом случае Лопухов практически не кривил душой, у этой страшилищи действительно была очень выдающаяся грудь.

Люська зарделась от удовольствия, и принялась неистово теребить халат в районе обозначенной части женского тела.

– Да ладно тебе! – кокетливо воскликнула она, падая в другое кресло.

– Нет не ладно Люся. Она мне снится Люся. Каждую ночь Люся снится. Надо с этим что-то делать.

– А чего делать то надо? – всерьёз обеспокоилась Люська.

– Надо решать проблему.

– А как решать то?

– Ты что, маленькая? – укорил Ермолай.

– Никак переспать со мной хочешь?

«Чур, меня!», – подумал ловелас, а вслух произнёс:

– Не опошляй Люся.

Ермолай и сам не знал, как можно разрешить «проблему». Он как-то слегка запутался и не знал, куда теперь направить разговор. А потому замолчал. Надолго.

– Ты, наконец, скажешь чего тебе надо? – как бы ненароком оголив кривоватую ножку, тоном милостивой императрицы поинтересовалась соседка.

Волшебным образом из пылающей ненавистью злобной бабы, она превратилась в кокетливую чаровницу.

«Надо бы подойти, сесть на подлокотник кресла, и зарывшись лицом в её волосах жадно вдохнуть их аромат!», – вспомнил ещё об одном безотказном приёме вероломный обольститель. Но, вовремя успев рассмотреть, что Люлькины волосы буквально лоснятся от жира, передумал исполнять сей эффектный номер.

К тому же Ермолай не без основания полагал, что не обременённая моралью Людка, не преминет тут же затащить его в койку. Но категорически не хотелось добывать деньги посредством своего совершенного, как он сам считал, и как утверждали влюблённые женщины тела. «Это попахивает проституцией», – подумал он и решил обойтись малой кровью.

Но едва хитрый мужик собравшись с мыслями хотел уже напрямую завить с какой целью собственно говоря явился, на балконе раздался страшный грохот. Люська словно укушенная бешеной собакой, бросилась к окну, и моментально задёрнула шторы.

– Солнце в глаза бьёт, – дыша как загнанная лошадь, пояснила она.

Но Ермолая не так то просто было провести. Он сам неоднократно использовал балкон в качестве укрытия от внезапно нагрянувших мужей своих пассий. Ни слова не говоря, он прошествовал к окну, раздвинул шторы, открыл балконную дверь. И увидел то, что и надеялся увидеть.

«В моих руках, серьёзный козырь!», – возликовал Лопухов.

– А ну, выходи! – скомандовал он.

В комнату на цыпочках просочился тщедушный мужичонка в трусах. Всю остальную одёжку а также ботинки, он трепетно прижимал к груди. Понурив голову, охочий до чужих жён ловелас, стоял перед Лопуховым словно провинившийся подросток. Люська была ни жива, ни мертва.

– Как зовут? – по-хозяйски поинтересовался Ермолай.

– Ме… ме… Меня? – заблеял «мужичок с ноготок».

– Ну не меня же! Я то знаю, как меня зовут. А вот ты что за голубь?

– Семён Игоревич! – отрапортовал незадачливый любовник.

– Чем докажешь? – не унимался Лопухов, чувствовавший в этот момент невероятный, дурманящий голову кураж.

Мужик растерялся и молчал, но дар речи обрела Людка.

– Он правду говорит!

– Эх, Люсенька, ты то откуда можешь знать? – попенял Лопухов. – Вас баб обмануть – пара пустяков. Верите всем без разбору. Ты давно его знаешь?

– Сёма не такой! – заступилась за милого дружка любвеобильная соседка. – Я его давно знаю! Два месяца как встречаемся!

Люська поняла, что этим признанием выдала себя, и запоздало прикусила язык. Ермолай возликовал: «Теперь можно срубить денег не с Люськи, а с этого недомерка. И вовсе необязательно долг возвращать. Это я удачно зашёл!».

Лопухов, конечно же, имел представления о приличиях, опять же с уголовным кодексом старался не вступать в противоречие, но в данной конкретной ситуации считал, что выпавшим ему шансом просто грех не воспользоваться.

– Я так и думал! – пошёл вразнос потенциальный вымогатель. – Эх, Люся, Люся! – сокрушённо мотая головой, печально укорял он. – А я то надеялся!

– На что это ты надеялся? – спросила неверная жена.

– Надеялся, что моя любовь, найдёт отклик в душе твоей. А ты вон чего творишь!

– Я ж не знала… – виновато произнесла Люська.

– Но ты ведь женщина! Ты должна была почувствовать порывы идущие от моего пламенного, жаждущего любви сердца! Я можно сказать из-за тебя с женой развёлся!

Это смелое заявление несколько охладило пыл борца за чужую нравственность. Крякнув от смущения, он дабы не развивать тему дальше, обратился к Семёну Игоревичу:

– Надеюсь, вы понимаете, что с чужими жёнами спать нехорошо?

– Простите, я не совсем понял… Вы что же не Николай?

– Нет, – честно ответил Лопухов, ещё не понимая, куда клонит этот полумерок, – я сосед этой женщины, и соответственно её мужа-рогоносца. Поскольку с Николаем мы очень близки, по-человечески конечно, я просто обязан буду доложить ему о том, чем занимается его жена в его отсутствие!

С Семёном Игоревичем произошла разительная перемена. Из трепещущего подавленного существа он словно по мановению волшебной палочки трансформировался в уверенного и даже наглого, мужчину.

Ермолай же, как истинный артист, поймав кураж, настолько увлёкся игрой, что не отследил этот момент, и, заведя глаза к потолку, держал паузу, для усиления произведённого эффекта.

Семён Игоревич, с грохотом кинув ботинки на пол, спокойно начал одеваться. Люська же с большой тревогой наблюдала за Ермолаем. Она то хорошо понимала, что от соседа, нагрянувшего так некстати, зависит теперь её дальнейшая судьба

– Деньги – тлен, – неопределённо заметил Лопухов.

Люська беспомощно глядела на него, ничего не понимая. Семён Игоревич оказался прозорливее своей постельной подружки. Он быстро сообразил, что может отвязаться от прилипчивого мужика, всучив некоторую сумму денег. Язык товарно-денежных отношений, вероятно, был очень понятен любителю сексуального экстрима.

– Сколько? – деловито поинтересовался Семён, «вслепую» повязывая галстук.

От его прежней растерянности не осталось и следа. Теперь это был уверенный, даже наглый мужчина.

– Пять тысяч, – выдохнул Ермолай, словно делая большое одолжение.

Однако Семён жертвенности не оценил.

– Ну, это же грабёж среди бела дня! – прокряхтел он, натягивая носок. – Могу дать рублей пятьсот. Поверьте, я знаю, о чём говорю. И то предлагаю вам деньги исключительно потому, что просто хочу выручить вас. Вероятно у вас трудности материального характера, а люди должны помогать друг другу.

– Пять! – не унимался Ермолай, всё ещё увлечённый игрой.

– За эту информацию, вам никто не даст и двухсот рублей! Берите, пока даю. Не нужно жадничать!

Но тут неожиданно встряла Люська:

– Ну, ты и жлоб Сёма! Ведь если он расскажет моему мужу, я потеряю всё! Немедленно дай ему пять тысяч! Иначе, между нами всё кончено!

Сёму это заявление, похоже, только обрадовало. Он резво влез в пиджак, застегнув его на все пуговицы, и нарочито печально произнёс:

– Что ж видать не судьба! До свидания молодой человек! Люсенька прощай!

И резво помчался в прихожую. Люська – за ним. Началась невероятная заваруха: Люська визжала как циркульная пила, Сёма шипел как змея, потом какая-то возня, шлепки, грохот, опять ругань, и под занавес действа с треском захлопнувшаяся дверь.

«Надо было взять пятьсот рублей», – досадливо подумал Ермолай.